Олег участвовал в проведении и организации добрых двух десятков региональных и местных бард-фестивалей в городах Дальнего Востока и в посёлках зоны БАМа. Его авторские песни звучали на десятках наших традиционных сборищ и на концертах для строителей БАМа, солдат, рыбаков и моряков. Многие дальневосточные барды признавали его лучшим текстовиком к востоку от Тынды. Как истинный поэт, он не был слишком практичен, в своё время легко поступал при бешеных конкурсах на биофак, на истфак ДВГУ, в институт искусств, но нигде не проучился и года. Но он имел душу интеллигента и интеллектуала. Он был скрипачом и поэтом, бардом и настройщиком фортепиано, классным культуртрегером в комсомоле и неплохим сантехником. А ещё был талантливым читателем, слушателем, думателем и другом, прекрасным генератором идей. Имел острый ум, ценил тонкий юмор.

Теперь нам осталось только вспоминать, каким он был. Поэты в России лечатся от жизни либо водкой, либо валидолом. Олегу выпало первое. Теперь он излечился сполна. Быть может, Тот, кто следил за ним с небес, знал что делает, допустив Кабалика на этот путь. Мы, жившие, бывшие, певшие с ним рядом, пытались, как могли, изменить этот маршрут. Но вряд ли кто-либо вправе сказать, что сделал для этого достаточно, потому что вот он умер, а нам с этим жить дальше. Олег скончался в воскресенье, 14 мая 1995 года в 02.45 московского времени (около десяти утра по местному) в Находке, где жил почти с самого рождения и куда всегда любил возвращаться. Умер за пять дней до давно задуманного им находкинского фестиваль-семинара авторской песни "Берег Грина", который теперь посвящён его памяти. Съехавшиеся к его могиле барды с Сахалина, Иркутска, Хабаровска, Находки, Комсомольска-на-Амуре, Арсеньева и Владивостока завели песню Юрия Иосифовича "Одинокий гитарист" - вряд ли кто слыхивал её в таком миноре.